Пятое правило волшебника, или Дух Огня - Страница 67

Несану хотелось ударить ее по лицу — заткнуть ей кулаком рот, — но Далтон Кэмпбелл строго наказал не оставлять следов.

— На твоем месте я бы не стал больше его обзывать, — порекомендовал Морли, ухватив ее за волосы и грубо поставив на ноги.

Он так сильно запрокинул ей голову, что груди полностью вывалились из декольте. Несан застыл. Он не знал, следует ли ему поправить ей платье, и тупо глазел на женщину. Морли тоже глянул через ее плечо и ухмыльнулся Несану.

Женщина опустила взгляд и увидела, что ее груди выставлены на всеобщее обозрение. Затем подняла голову и покорно закрыла глаза.

— Пожалуйста, — проговорила она, тяжело дыша, — не бейте меня больше!

— Ты готова слушать?

— Да, господин, — кивнула она.

Это обращение изумило Несана больше, чем вид обнаженных грудей. Никто и никогда за всю его жизнь не называл его господином. Эти два простых слова прозвучали так странно для его слуха, что он некоторое время молча на нее смотрел. Уж не издевается ли она над ним? Но когда она посмотрела ему в глаза, Несан понял, что нет.

Музыка наполняла его такими ощущениями, каких он прежде еще не испытывал.

Никогда еще он не был важной персоной, никогда его не называли «господин». Еще сегодня утром его обзывали Несуном. А теперь андерка называет его господином. И все — благодаря Далтону Кэмпбеллу.

Несан снова ударил ее в живот. Просто потому, что ему так захотелось.

— Пожалуйста, господин! — закричала она. — Пожалуйста, не надо больше! Скажите мне, что вам нужно. И я это сделаю. Если вы хотите меня, я покорюсь. Только не бейте меня больше! Пожалуйста, господин!

Хотя Несану до сих пор было тошно от того, что он делает, он в то же время чувствовал себя гораздо более значительным человеком, чем прежде. Андерка стоит перед ним вот так, с обнаженными грудями, и называет его господином!

— А теперь слушай меня, ты, мерзкая сучка!

Несан изумился своим словам не меньше, чем она. Он вовсе не собирался это говорить. Слова вырвались как-то сами собой. Впрочем, ему понравилось, как они прозвучали.

— Да, господин, — всхлипнула она. — Я слушаю. Все что хотите.

Она выглядела такой жалкой и беспомощной. Если бы не далее чем час назад андерка, будь то даже вот эта самая Клодина Уинтроп, приказала ему опуститься на колени и вылизать языком ее туфельки, он бы подчинился, трясясь от страха.

Он и не представлял даже, насколько порученное им с Морли дело окажется легким.

Пара-тройка ударов, и знатная дама уже умоляет позволить ей сделать то, что прикажут. Он и не догадывался, как просто стать уважаемым человеком, как просто заставить людей делать то, что он прикажет.

Несан припомнил, что велел сказать Далтон Кэмпбелл.

— Ты ведь вертелась перед министром, верно? Предлагала ему себя, так?

Его слова вовсе не звучали вопросом.

— Да, господин.

— Если ты хотя бы подумаешь о том, чтобы сказать кому-то, будто министр тебя изнасиловал, то крепко пожалеешь. Такая ложь — не что иное, как измена. Ясно? Измена. А наказание за измену — смерть. А когда твое тело найдут, тебя даже опознать никто не сможет. Поняла, сука? Твой язык обнаружат прибитым к дереву. Это ложь, что министр тебя изнасиловал. Гнусная изменническая ложь. Повторишь свои измышления еще хоть раз, и смерть твоя будет долгой и мучительной.

— Да, господин, — рыдала она. — Я больше никогда не солгу. Простите. Пожалуйста, простите меня! Я больше никогда не стану лгать. Клянусь!

— Ты выставляла свои прелести перед министром, предлагая себя. Но министр слишком достойный человек, чтобы заводить с тобой интрижку. Или с кем бы то ни было. Он тебя отверг. Отказал тебе.

— Да, господин.

— Ничего недостойного не произошло. Усекла? Министр никогда не делал ничего недостойного ни с тобой, ни с кем другим!

— Да, господин. — Она рыдала, низко опустив голову.

Несан вытащил из ее рукава носовой платок и вытер ей глаза. В тусклом свете он видел, что от слез косметика на ее лице размазалась.

— А теперь прекрати реветь. У тебя лицо хрен знает на что похоже. Лучше вернись-ка в свои покои и приведи себя в порядок, прежде чем возвращаться на пир.

Она всхлипнула, стараясь сдержать слезы.

— Я не могу вернуться на пир. Мое платье испорчено. Я не могу вернуться.

— Можешь — и вернешься. Приведи в порядок лицо, смени платье. Ты вернешься на пир. Там будет кое-кто, кто за тобой присмотрит, проследит, чтобы ты вернулась, и проверит, усвоила ли ты послание. Если еще раз оступишься, то отведаешь его меча.

Глаза женщины округлились от ужаса.

— Кто...

— Не важно. Для тебя это не имеет значения. Важно лишь, чтобы ты усвоила послание и поняла, что с тобой произойдет, если посмеешь повторить свою гнусную ложь.

— Я поняла, — кивнула она.

— Господин, — сказал Несан. Она подняла брови:

— Я поняла, господин! — и женщина прижалась спиной к Морли. — Я поняла, господин. Да, господин! Я правда все поняла, господин!

— Отлично, — хмыкнул Несан. Женщина оглядела себя. Ее нижняя губа дрожала.

По щекам струились слезы.

— Пожалуйста, господин, могу я поправить платье?

— Когда я закончу говорить.

— Да, господин.

— Ты пошла прогуляться. Ни с кем не разговаривала. Поняла? Ни с кем. Отныне держи рот на замке насчет министра, иначе, когда откроешь его в следующий раз, тебе его заткнут мечом. Усекла?

— Да, господин.

— Ну, тогда ладно. Можешь поправить платье, — смилостивился Несан.

Морли заглядывал ей через плечо, пока она поправляла корсаж. Несан сомневался, что платье с таким вырезом, как у нее, многое прикрывает, но ему уж точно нравилось наблюдать, как она приводит себя в порядок. Он и не думал, что ему когда-либо доведется увидеть подобное. Особенно как это делает андерка.