Пятое правило волшебника, или Дух Огня - Страница 49

Все еще пытаясь отдышаться, он зашагал служебными коридорами на кухню. По дороге попадалось много народу, но, за исключением одного, все слуги-хакенцы.

Так что кланяться пришлось лишь единожды. Шаги эхом разносились по лестнице, когда он поднимался к кухне, но перед самой дверью Несан остановился.

Он поглядел на дверной проем лестницы, что вела на третий этаж. На ступеньках никого. И в коридоре тоже. Мастер Драммонд наверняка поверит, если ему сказать, что пивовар приказал ему принести мешки. Мастер Драммонд занят приготовлениями к вечернему пиру, так что вряд ли поинтересуется, сколько было мешков, и уж, безусловно, не станет тратить время на проверку.

Несан уже летел наверх через две ступеньки. Он твердо решил пойти и быстренько глянуть самому. На что и зачем ему это надо, он и сам не знал.

На втором этаже он бывал лишь дважды, а на третьем и вовсе один раз, как раз неделю назад, когда относил новому помощнику министра, Далтону Кэмпбеллу, заказанное им блюдо. Тогда один из служащих андерцев велел Несану поставить поднос с нарезанным мясом на столе в пустом кабинете. На верхних этажах поместья, в том же западном крыле, где располагалась и кухня, находились служебные кабинеты.

Кабинет министра, по идее, должен находиться на третьем этаже. Судя по тому, что Несану довелось слышать, у министра много кабинетов. Хотя зачем ему больше одного, Несан никак не мог понять. И никто не потрудился ему этого объяснить.

Несан слышал, что на первом и втором этажах западного крыла располагалась огромная Библиотека Андерита. Там хранились сведения о богатой и образцовой культуре страны, и она привлекала в поместье ученых и прочих важных людей. Как учили Несана, культура Андерита — источник гордости его граждан и предмет всеобщей зависти.

На третьем этаже восточного крыла находились личные покои министра и его семьи. Его дочь, моложе Несана на пару-тройку лет и, по слухам, полная дрянь, отбыла в какую-то академию. Несан видел ее лишь издалека, но посчитал, что описание ей дали верное. Старшие слуги иногда шептались об андерском гвардейце, которого заковали в цепи из-за того, что Марси или Марсия — в зависимости от того, кто рассказывал, — обвинила его в чем-то там таком. Версии были самые разные: гвардеец ничего не сделал, просто спокойно стоял на страже в коридоре; подслушивал барышню; изнасиловал ее.

На лестнице послышались голоса. Несан замер, затаив дыхание. Ничего страшного, просто кто-то прошел по первому этажу, внизу. Наверх никто не шел.

К счастью, госпожа Хильдемара Шанбор, жена министра, редко появлялась в западном крыле, где работал Несан. Госпожа Шанбор была андеркой, заставлявшей дрожать даже самих андерцев. У нее был скверный характер, и ей вечно не могло угодить никто и ничто. Она увольняла слуг лишь за то, что они осмелились поднять глаза, проходя мимо нее по коридору.

Знающие люди говорили Несану, что лицо госпожи Шанбор вполне под стать характеру: тоже страшное. Тех несчастных, что, проходя мимо нее по коридору, осмеливались глянуть на госпожу Шанбор, выгоняли мгновенно. И все они стали нищими побирушками.

Женщины на кухне говорили, что в ближайшие несколько недель госпожу Шанбор не увидит никто, потому что она чем-то достала в очередной раз министра и он наградил ее синяком под глазом. Другие же утверждали, что она просто жалкая пьянчужка. Одна из горничных шепнула, что госпожа время от времени выезжает с любовником.

Несан добрался до верхней ступеньки. В коридоре третьего этажа не было ни души. Бьющие в окна солнечные лучи падали на голый деревянный пол. Несан немного постоял на площадке у лестницы. Сюда выходили три двери. Он оглядел коридоры справа и слева, не зная, по какому пойти.

Его ведь может остановить кто угодно, от гонца и до стражника, и поинтересоваться, а что он, собственно, тут забыл. И что он ответит? Несану как-то совершенно не хотелось становиться нищим.

Ровно настолько, насколько он не любил работать, он любил поесть. Такое впечатление, что он постоянно голоден. Конечно, еда была не такой хорошей, как подавали гостям или знатным обитателям поместья, но вполне сносной и в достаточном количестве. А когда никто не видел, они с приятелями раздобывали себе вина и эля. Нет, ему совсем не хочется нищенствовать.

Он осторожно вышел на середину площадки. Что-то острое вонзилось ему в ногу. Булавка. Булавка со спиральной головкой. Та, которой Беата обычно скалывала воротник платья.

Несан поднял ее, не понимая, что это может означать. Можно взять булавку и потом отдать ей. Возможно, Беата обрадуется, что пропажа нашлась. А может, и нет. Может, лучше оставить ее лежать здесь, чем потом объяснять кому бы то ни было, особенно Беате, как эта булавка у него оказалась? Может, она захочет узнать, зачем это он поперся сюда, наверх? Ее-то пригласили, а его — нет.

Может, она подумает, что он за ней шпионил?

Несан уже наклонился, чтобы положить булавку на место, как вдруг заметил какое-то движение — тень, мелькнувшую под высокой дверью впереди. Он склонил голову набок. Ему показалось, что он услышал голос Беаты, но он не был уверен.

Но приглушенный смех слышался точно.

Несан снова поглядел направо и налево. Ни души. Вряд ли это будет похоже на то, что он собрался идти по коридору. Он ведь всего лишь ступил на площадку возле лестницы. Если кто-нибудь спросит, он всегда может сказать, что просто хотел выйти в коридор, чтобы полюбоваться прекрасным видом из окна третьего этажа. Поглядеть на гордость Андерита — пшеничные поля, окружающие Ферфилд.