Пятое правило волшебника, или Дух Огня - Страница 139

139

— Мастер Кэмпбелл, я уверен, что она не...

— Недавно мне нанес визит Ингер.

Несан позеленел.

— Она рассказала Ингеру?!

— Нет. Она лишь заявила, что больше не станет возить в поместье товар. Но Ингер — человек неглупый. Он полагает, что ему известна причина. И он хочет справедливости. Если он заставит эту девушку, Беату, выдвинуть обвинение, министр может незаслуженно оказаться объектом мерзких обвинений. — Далтон встал. — Ты знаешь эту девушку. Может возникнуть необходимость разобраться с ней, как с Клодиной Уинтроп. Она тебя знает. И позволит тебе приблизиться.

Несан стал зеленовато-пепельным.

— Мастер Кэмпбелл... господин, я...

— Ты что, Несан? Ты уже не хочешь заработать фамилию? Потерял интерес к работе гонца? Разонравилась новая форма?

— Нет, господин, дело не в этом.

— А в чем, Несан?

— Ни в чем, господин. Ну... как я уже сказал, она получила лишь то, что просила. И понимаю, что она не имеет права обвинять в чем-то министра, потому что он ничего плохого не сделал.

— Не больше права, чем было у Клодины.

Несан судорожно сглотнул.

— Нет, господин. Не больше.

Далтон уселся обратно.

— Я рад, что мы друг друга поняли. Я тебя позову, если она станет опасна. Будем надеяться, этого не произойдет. Кто знает, может, она и передумает выдвигать такие мерзкие обвинения. Может, кто-нибудь сумеет вбить ей в голову немного здравого смысла до того, как понадобится защищать министра от ее гнусных инсинуаций. Возможно, она даже придет к выводу, что работа у мясника не для нее, и отправится работать на какую-нибудь ферму. Или еще куда.

Далтон лениво жевал кончик ручки, провожая глазами Несана, аккуратно прикрывшего за собой дверь. И думал, что было бы любопытно посмотреть, как парнишка справится с задачей. Если у него ничего не выйдет, то Роули справится наверняка.

Но если Несан все сделает как надо, тогда все детали улягутся в нужную мозаику, одна к одной.

Глава 40

Сапоги мастера Спинка, вышагивавшего между скамьями, заложив руки за спину, ритмично выстукивали по полу. Слушатели все еще всхлипывали, оплакивая андорских женщин, переживая за то, что сделало с ними хакенское войско. Несан полагал, будто знает, что ему предстоит услышать на этом уроке, но ошибся.

Рассказ был куда ужаснее, чем он мог себе вообразить.

Он чувствовал, что лицо у него не уступает по цвету волосам. Мастер Спинк отлично заполнил пробелы в сексуальных познаниях Несана. Но это оказалось далеко не столь приятным, как он предполагал. То, о чем он всегда так сладостно мечтал, вызывало после рассказов мастера Спинка о тех андорских женщинах лишь отвращение.

Еще больше усугубляло положение то, что Несан сидел между двумя женщинами.

Зная, о чем будет урок, женщины попытались сесть кучкой с одной стороны комнаты, а мужчины — с другой. Обычно мастеру Спинку было безразлично, как они рассаживаются.

Но в этот раз он всех пересадил по-своему, поочередно, мужчина-женщина, мужчина-женщина. Он знал всех и каждого, знал, кто где живет и где работает. Он всех перемешал, сажая рядом малознакомых людей.

Он сделал это, чтобы усугубить испытываемую каждым неловкость, пока он рассказывал о каждой женщине и о том, что с ней проделывали. Он описывал все в мельчайших подробностях. Ошарашенная аудитория почти и не всхлипнула ни разу, все были слишком смущены, чтобы рискнуть привлечь к себе внимание.

Несан, например, и слыхом не слыхивал о том, что такое возможно между мужчиной и женщиной, а ведь он наслушался всякого от других поварят и гонцов.

Конечно, те люди — хакенские владыки, и они были далеко не добрыми и ласковыми.

Они хотели причинить тем андерским женщинам как можно больше боли. Хотели унизить их. Вот насколько отвратительными были хакенцы.

— Не сомневаюсь, что все вы тут думаете, — продолжал мастер Спинк, — «все это произошло очень давно. Много веков назад. То были хакенские владыки. Теперь мы стали лучше».

Сапоги мастера Спинка остановились перед Несаном.

— Ведь ты так думаешь, верно, Несан? Именно так думаешь, сидя тут в своей красивой форме? Ты считаешь, что вы лучше тех хакенских владык? Что хакенцы научились быть лучше?

— Нет, господин, — пролепетал Несан. — Мы не лучше.

Мастер Спинк, хмыкнув, двинулся дальше.

— Кто-нибудь из вас думает, что нынешние хакенцы расстались со своими отвратительными привычками? Вы считаете себя лучше, чем ваши пращуры?

Несан исподволь огляделся. Примерно половина слушателей нерешительно подняли руку.

— Ах вот как?! — взорвался мастер Спинк. — Вы считаете, что нынешние хакенцы стали лучше? Вы, наглая публика, считаете себя лучше?!

Руки быстренько опустились.

— Вы ничуть не лучше! Вы и по сей день придерживаетесь своих отвратительных привычек!

Он снова принялся вышагивать между скамьями, ритмично стуча каблуками сапог.

— Вы не лучше, — повторил он, но уже более спокойно. — Вы такие же.

Несан не помнил, чтобы учитель когда-либо был так расстроен. Казалось, он вот-вот расплачется.

— Клодина Уинтроп была всеми уважаемой и почтенной женщиной. Всю свою жизнь она трудилась во благо всех людей. И хакенцев, и андерцев. Одним из последних ее деяний был закон, отменяющий устаревшие порядки, чтобы отныне голодающие люди, большинство из которых — хакенцы, могли найти работу. Но перед смертью ей пришлось узнать, что вы ничем не отличаетесь от тех хакенских владык, что вы точно такие же.

Стук каблуков снова разнесся по комнате.

— У Клодины Уинтроп оказалось кое-что общее с теми женщинами древности, о которых я вам сегодня рассказывал. Ее постигла та же участь.

139